Мошки в янтаре. Скуй мне панцирь ледяной. Черный пепел, красный снег. Ключ - Рони Ротэр

– Магистр! – вырвалось у ошеломленной неожиданным видением Зараэль. Но в этот миг неистовствующий ветер, словно глумясь над ней, безжалостно задул светильники.

– Да, – прошептала южанка. – Да, Гилэстэл. Я поняла тебя.

Она решительным быстрым шагом вышла из-под прикрытия стены, готовясь к неминуемому поединку с замковой стражей. Но солдат у пролома не было! Зараэль недоуменно огляделась, а потом, обернувшись, прошептала в темноту за спиной:

– Спасибо!

Сердце южанки неистово колотилось от волнения и предвкушения, когда она, наплевав на все предосторожности, мчалась к прибрежным скалам. Увязая по колено в снегу, падая и снова поднимаясь, она торопилась к причалам. Ей почудились голоса и тени у замковых стен, когда она, в очередной раз споткнувшись, свалилась в пышный сугроб. Но Зараэль, проигнорировав опасность и быстро поднявшись, припустила вперед.

Замок остался позади, впереди же был только снег. Снег мельтешил перед глазами, стараясь запутать, обмануть, увести в сторону. Ветер бил по плечам, мешая подняться, бросался ей под ноги, толкал в спину, а надвигающаяся ночь грозилась вот-вот скрыть дорогу.

Зараэль подбежала к самому краю скалы, взглянула вниз, и не смогла сдержать стон разочарования. Причалы были пусты. Снег поредел, словно издеваясь, и давая ей возможность разглядеть далеко в море корабли.

– Не успела, – простонала южанка. – Не успела…

Крик обиды и ярости разлетелся над скалами. Ему ответил приближающийся лай собак и голоса людей.

– Сюда! Она на скалы рванула!

– Спускай собак! Взять её! Ату!

– Гау… Гау…

– Ату! – надрывались загонщики.

– Гам! Вау… Га-ау-у… – азартно гамкали и подвывали псы.

Зараэль кинулась к краю скалы, но крутой обрыв не позволял спуститься.

– Шакалы, – ощерилась южанка, оглядываясь. – Собаками меня травить?

Из пелены вновь погустевшего снега вынырнул первый пес, и с утробным рычанием бросился на девушку. Зараэль резко отпрыгнула в сторону, и животное, не удержавшись на краю, с отчаянным визгом полетело на камни под обрывом. Прыжок второй собаки южанка пропустила, и зверь опрокинул её на спину. Клыки, нацеленные в горло, лязгнули о браслет на предплечье, когда Зараэль вскинула руку, защищаясь. Тонкий механизм сработал под давлением сильных челюстей, раздался щелчок, и стрела вонзилась псу в нёбо. Он коротко заскулил, загреб лапами снег и сдох.

– Вон она! Вона! Бей!

В опасной близости от лица просвистел арбалетный болт, у самых ног в снег зарылся еще один. Зараэль вскочила, метнулась вправо, уходя от стрел, и в этот момент к ней со злобным лаем подлетели еще две лохматые псины. Одну южанка успела уложить стрелой из браслета, но зубы другой сомкнулись на смуглой голени.

– Тва-арь, рэ-эай туно!!! – крик боли и ярости вырвался у Зараэль вместе с килитским ругательством. Она упала, и, вцепившись длинными ногтями в собачий нос, изо всех сил пинала пса здоровой ногой. Рычащим клубком они покатились по земле, щелчки браслета следовали один за другим. Краем глаза Зараэль заметила, как подбегают люди с мечами и арбалетами.

– А-а! Шибай её!

– В Пака попаду!

– Все одно, сдохнет!

– Да бей же!!!

Зараэль рванула тушу собаки на себя, прикрываясь от болтов, собралась с силами, и, подкатившись к краю, рухнула со скалы вниз. Люди, разразившись громкими криками, подскочили к краю обрыва, посылая вдогонку стрелы.

Недолгий мрак обморока уступила место живой ночной тьме, в глазах прояснилось. Зараэль застонала, но тут же замолчала, стиснув зубы. Попробовала пошевелиться, приподнялась – и охнула, когда движение отозвалось резкой болью в нижней части спины и правом боку. «Невероятно, что вообще кости целы» – подумала она, задрав голову и оценивая высоту скалы, с которой упала. Спину щекотала собачья шерсть. Южанка огляделась – она лежала меж трех больших камней, с одного из которых свешивались лапы свалившегося пса. Снег и туша другого смягчили падение, а невероятная удача уберегла беглянку от смерти на камнях. Из эйфории её выдернула боль в спине и покусанной ноге. Зараэль, помогая себе руками, села.

– Сволочи, – кривясь, охнула она, дотронувшись до окровавленной ноги. – Как же я идти буду?

Наверху послышались голоса её преследователей. Зараэль сжалась, превозмогая боль, отползла под прикрытие скалы и прислушалась.

– Видал, как сиганула? – в голосе стражника звучало удивление.

– Видал, – с сожалением отозвался другой. – Ушла, зараза. Терту жалко. И Пака. Гля-кось, чем это она их?

– Чудно. Стрелки. А ма-ахонькие!

– С переломанным хребтом далече не уйдешь, – хмыкнул кто-то третий.

– А ну как жива?

– Ничё, щас спустимся, поглядим. Двигай в обход, к тропе!

Голоса и собачий лай наверху стихли, удаляясь. Зараэль поднялась и попробовала наступить на раненую ногу. «Рэай но! – выругалась она на выдохе, едва не упав. А потом горько усмехнулась. – Прости, магистр, но ты мог бы сделать меня менее чувствительной к боли».

Оставляя за собой сочный красный след, южанка как можно быстрее захромала к кромке воды. Войдя по колени в холодную воду, она побрела вдоль берега. Кровь из изодранной голени медленно расплывалась в набегающих волнах. Вскоре каменистый пляж прервался, сменившись отвесными скалами. Море с грохотом билось об утесы, а ветер срывал клочья пены с гребней волн, и старался зашвырнуть их на низко плывущие тучи, в обмен на снег. Зараэль замерла, со страхом глядя на бушующую стихию. О том, чтобы подняться наверх, не могло быть и речи – нависающие над морем скалы обрекали эту попытку на провал, даже если бы нога была здорова. А идти назад значило добровольно отдаться в руки преследователей, которые наверняка уже были недалеко.

– А еще, знаешь, Гилэстэл, мне бы не помешали крылья, – шептала Зараэль, заходя все дальше и дальше в море. Когда вода достигла груди, южанка оттолкнулась от дна ногами и поплыла прочь от берега.

Смуглые руки уверенно разбивали темную воду. А волны, словно возмущаясь и удивляясь неимоверному упорству странного и бесстрашного существа, старались отнести Зараэль назад, к гремящим береговым утесам.

«Плы-ыть – плыть, плы-ыть – плыть», – в единый ритм сливались дыхание, вой ветра на гребне очередной волны, рев недалекого прибоя в ушах при погружении в воду. Время от времени Зараэль бросала короткие взгляды в сторону берега, но каждый раз лишь для того, убедиться в бесконечности холодных скал. Борьба между самоуверенностью совершенства и отчаянием одиночества отбирала и без того скудные силы.

Но вдруг вместо серых каменных стен взгляду южанки открылась черная пустота – скалы уступили место отлогим склонам. Зараэль повернула к берегу. Море, до той поры настойчиво старавшееся вышвырнуть её на береговые скалы, вдруг изменило своё решение. Теперь волны, не желая упускать добычу, тащили южанку прочь от берега, в открытое море. Водяные горы, забавляясь, играли измотанной беглянкой, перебрасывая её друг другу, то накрывая с головой, то вышвыривая на краткий миг на поверхность. Глотая попеременно воздух и соленую воду, Зараэль изо всех сил гребла к берегу. И море, подивившись её упрямству, уступило. Одна из волн подхватила Зараэль, грубо протащила по каменистому дну и отхлынула. Девушка, кашляя и отплевываясь, на четвереньках поползла к берегу. Вторая волна, обрушившись, хлестнула её напоследок по ободранной спине, приподняла и выкинула на обледеневший берег. Остатки сил Зараэль потратила на то, чтобы отползти как можно дальше от воды.

Обняв руками колени, содрогаясь от холода и закрыв глаза, она приткнулась с подветренной стороны к большому валуну. «Немного, совсем… немного… отдохну… не могу. Как же… я… устала…». Смуглая кожа на зимнем ветру приобрела сиреневатый оттенок, и стала покрываться тоненькой корочкой льда. Ночь с печальной заботой осыпала мягким снегом сжавшуюся фигуру. Неимоверно уставшая, израненная, одинокая, Зараэль замерзала на пустом берегу.

«Как же всё… коротко, – сквозь холодную муть пробилась саркастическая мысль. – Меа пития аранэль! Принцесса на час…. Всё вернулось к началу – голодная, избитая, ненавидимая всеми девчонка-дикарка околевает в снегу. Гилэстэл, где же ты! Спаси меня! Как тогда…».

Прозрачная ледяная корочка хрустнула и осыпалась, когда Зараэль зашевелилась и приподнялась. Пересиливая слабость и боль, она встала и медленно, оступаясь на камнях, стала карабкаться вверх по склону.

«Да, да, я помню твои слова, магистр. Я – идеальное существо. Я проживу долгие тысячелетия. Мне не страшны болезни и старость. Я могу вынести то, что другим не под силу. Я буду жить. Жить столько, сколько понадобится!».

Глава 2

Рыбацкая деревушка мирно спала, когда Зараэль добрела до крайних хат. Южанка прислушалась, и, успокоенная тишиной, осмелилась приблизиться к ближним постройкам. Она отгребла снег от дверей покосившейся сараюшки и протиснулась внутрь. В сарае пахло рыбой и солью. Путаясь в развешанных на просушку сетях и стараясь не свалить что-нибудь ненароком, Зараэль пробралась в дальний угол и забилась в сено. Стараясь отвлечься от боли в ноге, она попыталась размышлять о том, как ей быть дальше. Но думать о будущем не получалось, мысли возвращали её в недавнее прошлое, и это было больнее, чем раны на теле. В конце концов, убаюканная относительным теплом и монотонным воем ветра, прижавшись щекой к заветному перстню с синим камнем, Зараэль задремала.